Глубина натуры

Вот подумалось мне над неоднократно слышанным постулатом о том, что с возрастом все меняется, обретает смысл, осмысливается, а уже на этой основе предлагается правильные выводы. Короче, чем мы старше, тем умнее, а молодых слушать, вообще смысла нет. С одной стороны, понимаю – правда. Как сейчас помню, лет эдак восемь назад, имел я беседу с парнем, который учился в десятом классе. Так вот, он мне заявил: ты охуеешь, Пашок, иногда выхожу ночью на балкон, а в голову таки мысли лезут! Я, ессно, и тогда не охуел, и теперь не хуею, потому как даже тогда видел уже в сто раз больше того парня, а теперь так и в тысячу, а еще через десять лет цифра еще возрастет, хотя к тому времени разница в возрасте у нас была всего года четыре. Ну, так мне, по крайней мере, кажется. Потому перекрещусь и подумаю, а в каком возрасте люди вообще умнее всего? В каком могут предложить обществу и себе новые идеи? В каком возрасте вообще лучше пытаться это что-то новое предложить?


Так уж получается, что мне приходится общаться в основном не с людьми своего возраста, но либо с восемнадцатилетками, либо с людьми, старше меня вдвое. На работе всего пара тридцатилетних, пара тридцатипятилетних, остальные под пятьдесят. С друзьями волейболистами общаюсь на работе не так много – все они «трудятся» в других службах, остается только время в пути и после работы, а это максимум часа три в сутки. Возвращаясь в Город Пустых Бутылок, общаюсь с родителями, с мужиками-волейболистами, – все они вдвое старше – или с пацанами-волейболистами, эти на десять лет моложе. Из одноклассников вообще только с одним дружу, все остальные как-то откинулись кто куда. Вот и получается у меня наглядный разброс общения, потому, собственно, этими вопросами и интересуюсь.
Если говорить о сети и конкретно о ЖЖ, читать можно только журналы людей старшего возраста. Все, что моложе тридцати мало, скучно и глупо. Особенно, если относится к литературе. Я знаю только одно исключение из этого правила, но чел этот заседает на СИ.
И чего же получается? Давайте пробежимся по основным развитиям личности. До восемнадцати лет вообще неинтересно, о детях пусть пишут детские психологи. Но вот, парню/девушке восемнадцать – двадцать пять лет. Это возраст становления, возраст, когда формируется личность и характер. Набор инфы в этом возрасте, как правило, идет слабый, зато характер проходит становление. Много тут зависит от того, сломали человека или нет. Для парней это еще и армейские страсти, для девушек возраст, когда еще красива, еще в самом соку, это время выскока замуж. К этому возрасту так же подходит начало поговорки: "в 20 лет ума нет – и не будет, в 30 лет жены (мужа) нет – и не будет, в 40 лет денег нет – и не будет". Как же порой правдивы народные мудрости. Кстати, интересно, а от какого этимологического корня произошло слово «мудрость»? Муд растет? Да, это тоже подходит, ведь именно в этом возрасте над нами так властны гормоны. Это время, когда все бесятся, отрываются, гуляют. Но так же это – время великих подвигов и свершений. Время, когда личность отвергает все авторитеты (как ей кажется), только в эти годы человек способен на необдуманный подвиг, на героизм, ради героизма. Мысли здесь заменены энтузиазмом, подкреплены здоровьем. Я знаю нескольких спортсменов обоего пола, которые к двадцати пяти годам заработали по паре миллионов баксов, купили несколько квартир в Питере и Москве, ездят на дорогих машинах и всего добились своими силами, без чьей-либо помощи. Знаю я и тех, кто все это заработав, все и проебал. Что поделаешь – двадцать лет, ума нет, и не будет.
Но пойдем дальше. Двадцать пять – тридцать пять лет. Гормоны отступают, медленно, неохотно, но они уже властны лишь двумя третями мозга. Появляется желание узнать что-то, чему-то научиться, доказать, что не только силен, но и умен. Да и к тридцати годам здоровье начинает потихоньку подводить. Уже не можешь выпить литр водки и наутро быть огурцом, не можешь несколько ночей подряд шляться по клубам до утра. Но энтузиазм и максимализм юности еще остались, потому человек начинает набирать инфу, а если есть способности к анализу, еще и обрабатывать ее. В это время формируется мировоззрение, появляются авторитеты, откинутые в период лихих двадцати. Но в это же время начало берет закостенение личности. Характер уже сформирован, а вот мировоззрения до сей поры не было, зато были сомнения, а начиная с двадцати пяти все сомнения по-тихому отбрасываются. Это период начала превращения комплексов, в точку зрения на мир. Но в этот период может личность породить и что-то новое, невиданное ранее, или хотя бы включит такой поиск в собственное мировоззрение. Тут формируется модель, которую человек будет заполнять всю оставшуюся жизнь. Он сам или кто-то другой задают ему направление, а остальная жизнь – лишь показатель, как долго он сумеет в этом направлении пройти. Тут личность может стать начинающим бунтарем-на-всю-жизнь, меланхоликом-на-всю-жизнь, холостяком-на-всю-жизнь, матерью-или-отцом-на-всю-жизнь. Тридцать лет – семьи нет, и не будет.
К сороковнику человек подходит уже полностью сформированным. Тут ты уже законченный холостяк, законченный муж или жена или отец, законченный идиот, законченных политик. Инфы собрал уже много, а если в предыдущий период сформировал себя, как аналитика, можешь все анализировать. Если же не сформировал, останешься долбоебом навсегда. И тут – последний рубеж окостенения личности. После уже ничего не меняется в основных взглядах, меняются только нюансы. Люди окончательно теряют способность учиться. У поговорки про года есть много продолжений, но одно я запомнил почему-то тверже: пятьдесят лет – не стоит и не будет стоять никогда; шестьдесят лет – стоит и стоять будет всегда! Если человек сформировался к сорока в умного, он будет умным и в пятьдесят и в шестьдесят, он даже будет умнеть год от года. Если есть способность к анализу, с годами ты будешь получать все больше и больше инфы для размышлений, твой жесткий диск будет пополняться, а уж чего говорить об опыте.
Проанализировав все это, хочется сказать, что такая же картина и в писательстве. Раньше двадцати пяти человек может породить только какой-то гормональный роман, после двадцати пяти роман чувствительный, с претензией на анализ, но сугубо отношенческий анализ полов, после тридцати пять уже что-нибудь действительно аналитическое, после сорока – только аналитическое. После сорока уже в любом случае тянет поучить всех и вся, и даже в развлекательную литературу вплести нитки собственных взглядов. Психология и анализ, анализ и психология. Они будут там всегда. А хорошо оно, плохо ли – кто знает? Я знаю только, что, как правило, люди любят читать книги, написанные людьми, находящимися в одном с ними периоде развития. Но и исключения из правил, конечно, есть. Может и тридцатилетний обладать мудростью пятидесятилетнего, и пятидесятилетний знать о жизни меньше, чем двадцатилетний. И даже такие случаи часты. Просто идиоты лезут в литературу редко, а если и залезли, быстро бросают или их выдавливают.
Глубина натуры копается долго, и если в двадцать пять не начнешь раскопки, а напротив, будешь городить холм, к тридцати-сорока-пятидесяти наворотишь гору стереотипов, глупости и поверхностности. Если же начал копать еще в двадцать, есть шанс к пятидесяти вырыть такую яму, куда поместится весь мир, да не один. Есть даже шанс уместить целую вселенную. Кто каким путем пойдет, нам решать.