Сразу оговорюсь: я не ставил задачи правильно перевести текст книги. Нет, просто взял с пиратского сайта текст перевода "Росмэн" (у меня есть все книги в бумажном варианте, так что имею полное право скачать на халяву)), сравнил с еще несколькими, потом сличил с английским, добавил кой-чего от себя и - нате! Чего получится, не знаю. Всех правообладателей... ставлю в известность, что мне не нравятся все переводы, потому решил сделать собственный. Никакой личной выгоды не предвижу, работаю исключительно за идею, так что считаю любые претензии неуместными - в конце концов, я делаю доброе дело, вычищая безалаберность других. Как оно будет выкладываться - посмотрим. В идеале хочу перелопатить хотя бы первую книгу Поттериады, но все может заглохнуть на нескольких главах.
Моя работа заключается исключительно в чистке ненужного и в попытке передать дух английского варианта. А еще хочу развлечься)))
Гарри Поттер и Философский Камень
Глава 1. МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ
Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда заявляли с гордостью: слава богу, мы абсолютно нормальные люди. Мистер и миссис Дурсль относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде весьма неодобрительно; никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную историю.
Мистер Дурсль – полный мужчина с пышными усами и очень короткой шеей – возглавлял фирму «Граннингс», специализирующуюся на производстве дрелей. Миссис Дурсль уродилась тощей блондинкой, с шеей вдвое длиннее, чем положено при маленьком росте. Однако недостаток этот пришелся весьма кстати – большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями, а с такой шеей очень удобно заглядывать за чужие заборы. У мистера и миссис Дурсль имелся маленький сын по имени Дадли, по их мнению – самый чудесный ребенок на свете.
Семья Дурсль обладала всем, чего только можно пожелать, но был у них и секрет. Больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. Дурсли даже представить не могли, что будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но вот уже несколько лет они не виделись. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет сестры, ибо сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям.
Дурсли содрогались при мысли, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, у Поттеров тоже есть маленький сын, но никогда его не видели и категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей.
Во вторник, скучным серым утром мистер и миссис Дурсль проснулись. Ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране произойдут странные, загадочные события. Мистер Дурсль что-то напевал под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков, миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, пересказывала мужу последние сплетни со счастливой улыбкой.
Никто не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть.
В половине девятого мистер Дурсль взял портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку, попытался поцеловать Дадли на прощанье, но промахнулся – сынуля впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены.
- Ух, ты моя крошка, - со смехом выдавил мистер Дурсль, выходя из дома.
Он сел в машину, выехал со двора.
На углу мистер Дурсль заметил, происходит что-то странное, - на тротуаре стоит кошка и внимательно изучает лежащую на земле карту города. В первую секунду мистер Дурсль не понял, что именно увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стоит полосатая кошка, но никакой карты не видно.
- И привидится же такое! - буркнул мистер Дурсль.
Наверное, во всем виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл и уставился на кошку. А кошка уставилась на него.
Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, кошка читает табличку с надписью – «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать – равно как изучать карты.
Мистер Дурсль потряс головой, попытался выбросить из нее кошку. Пока автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, что рассчитывал получить сегодня.
Он подъехал к Лондону, заполнившие голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, на улицах появилось множество странно одетых людей. Людей в мантиях. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает черт знает в чем! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде.
Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Взгляд упал на странных типов, сгрудившихся неподалеку и оживленно шептавшихся. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, некоторые из них совсем не молоды, - подумать только, один мужчина выглядит старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию! Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, наверняка эти непонятные личности всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Голову вновь заполнили дрели.
Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже. Он всегда сидел спиной к окну – предпочитай Дурсль сидеть к окну лицом, скорее всего, не сумел бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но и сегодня Дурсль привычке не изменил, потому не увидел проносящихся мимо окна сов – подумать только, сов, летающих не ночью, как положено, а средь бела дня! И это уже не говоря о том, что совы – лесные птицы; в городах, тем более таких больших как Лондон, совы не живут.
В отличие от мистера Дурсля, люди на улице отлично видели сов, широко раскрывали рты от удивления, показывали на птиц пальцами. Большинство прохожих в жизни не видели ни единой совы, даже в ночное время.
В общем, у мистера Дурсля приключилось вполне нормальное, лишенное сов утро. Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на телефонных собеседников. Настроение выправилось на отлично, до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить булочку в кафе напротив.
Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях, но тут столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном взгляде на них ему становилось не по себе.
Странные личности оживленно перешептывались, и Дурсль не заметил у них ни единой кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, где лежал большой пончик, мистер Дурсль прошел мимо неприятной группки и абсолютно случайно услышал:
- … совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали…
- … да, их сын, Гарри…
Мистер Дурсль замер, дыхание перехватило, волна страха накатила, вышибая испарину. Он оглянулся на шептавшихся, словно хотел сказать что-то, но передумал.
Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набрал предпоследнюю цифру домашнего номера, но передумал, положил трубку обратно на рычаг. Он упал в кресло и принялся поглаживать усы, думая, что…
Нет, конечно, это глупость. Поттер – не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя, что в Англии живет множество семей с фамилией Поттер, и у каждой третьей вполне может быть сын Гарри. Да и нельзя со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, его зовут Гэри. Или Гарольд.
В общем, мистер Дурсль решил, ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более жена всегда огорчалась, едва речь заходила о сестре. Мистер Дурсль не упрекал ее – будь у него такая сестра, он бы… Но тем не менее, люди в мантиях, загадочные разговоры, – все это странно.
После похода за пончиком, мистер Дурсль уже не мог сосредоточиться на дрелях. В пять вечера двери здание фирмы «Граннингс» выпустили его настолько взволнованным, что Дурсль не заметил прохожего и врезался в него.
- Извините, - пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд на осознание – старичок одет в фиолетовую мантию. Кстати, прохожий нисколько не огорчился, что его едва не сбили с ног. Напротив, широко улыбнулся и произнес настолько писклявым голосом, что аж прохожие обернулись:
- Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот счастливый день!
С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул и ушел.
Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом! Что бы там ни означало это слово, мистера Дурсля затрясло от ярости. И когда наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, искренне надеясь – происходящее сегодня всего лишь плод разгоряченного воображения. Хотя, следует отметить, относился мистер Дурсль к воображению и его плодам крайне отрицательно.
Он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, и сразу заметил знакомую полосатую кошку. Настроение резко упало. Нет сомнений – это та самая кошка. Та же окраска, те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидит на заборе, отделяющем дом Дурслей от соседского сада.
- Брысь! - громко произнес мистер Дурсль. Кошка не шелохнулась. Более того, посмотрела на мистера Дурсля очень строго. Он даже подумал: «Может, кошки всегда ведут себя так?».
Собравшись с духом, Дурсль вошел в дом, внушая себе, что ни в коем случае не следует рассказывать о произошедшем жене.
Для миссис Дурсль этот день прошел вполне приятно. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю, что у соседки серьезные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила: Дадли выучил новое слово – «хаччу!». Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно.
Миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор – сейчас как раз заканчивались вечерние новости:
– И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии, - вещал диктор. – Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. – Тут диктор ухмыльнулся. - Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?
- Не знаю, Тед. – На экране появился метеоролог. – Но сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды – сегодняшний вечер обещает быть дождливым…»
Мистер Дурсль застыл в кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров…
Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая, мистер Дурсль почувствовал, как тает решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что-то рассказать придется и нервно прокашлялся.
- Э… Петунья, дорогая… - деликатно начал Дурсль. – Ты давно не получала известий от своей сестры?
Как и ожидалось, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом и злость – обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры.
- Давно! - отрезала миссис Дурсль. – А почему ты спрашиваешь?
- В новостях говорили всякие загадочные вещи, - пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он побаивался жену. – Совы… падающие звезды… по городу ходят толпы странно одетых людей…
- И что? - перебила миссис Дурсль резким тоном.
- Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она…
Миссис Дурсль поджала губы, поднесла чашку ко рту; мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать, что слышал сегодня фамилию Поттер.
И решил, что не осмелится. Вместо этого произнес, как бы между прочим:
- Их сын – он ведь ровесник Дадли, верно?
- Полагаю, да, - голос миссис Дурсль похолодел до ледяного.
- Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?
- Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя.
- О, конечно. - Мистер Дурсль ощутил, сердце екнуло. - Я с тобой полностью согласен.
Ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли в спальню, мистер Дурсль не возвращался к этой теме. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидит на заборе, пара горящих глаз изучает улицу, будто животное ждет кого-то.
Мистер Дурсль спросил себя, а не привиделись ли ему события сегодняшнего дня? А если не привиделись, неужели все это связано с Поттерами? Если это так, если выяснится, что Дурсли имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого.
Дурсли легли в постель. Петуния заснула быстро, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал. За минуту до того, как сон сморил его, в голову пришла приятная мысль: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знают, как он и Петунья к ним относятся… И в любом случае, ни он, ни Петунья не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности.
Мистер Дурсль весьма удивился бы, узнай он, насколько глубоко заблуждается.
Долгожданный и неспокойный сон принял мистера Дурсля в объятия, но кошка на заборе спать не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и смотрела в конец Тисовой улицы, не мигая. И даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула, когда над головой пронеслись две совы. Только около полуночи, будто окаменевшая кошка, наконец, ожила.
В дальнем конце улицы появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся, глаза сузились.
Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Высокий, худой и очень старый, судя по серебру волос и бороды – таких длинных, что можно за пояс заправить. Одет в длинный сюртук, поверх наброшена лиловая мантия, подметающая землю; на ногах ботинки с высоким каблуком, украшенные пряжками. Затемненные очки скрывают голубые глаза – очень живые, яркие и искрящиеся. Нос – длинный и кривой, загнутый к низу так, будто его дважды переломили. Звали этого человека – Альбус Дамблдор.
Альбус Дамблдор знал, что появился на улице, где ему не рады – не рады всему с ним связанному, начиная от имени и заканчивая ботинками. Однако его это не беспокоило. Он порылся в карманах мантии и тут почувствовал, что за ним следят. Старик поднял взгляд на кошку, застывшую на другом конце улицы. Странно, вид кошки почему-то развеселил его.
- Это следовало ожидать, - пробормотал он, усмехнувшись.
Наконец во внутреннем кармане отыскалось искомое – предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближайший уличный фонарь погас с негромким хлопком. Он щелкнул снова, следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков – глаз, неотрывно следившей за Дамблдором кошки. Если бы сейчас кто-либо выглянул из окна – даже миссис Дурсль – он не увидел бы, что происходит на улице.
Дамблдор засунул зажигалку – точнее, «гасилку» – во внутренний карман мантии, двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал:
- Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.
Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, а та уже исчезла. Вместо нее на заборе обнаружилась сурового вида женщина в очках, формы до странности похожей на отметины вокруг кошачьих глаз. Тоже в мантии, только изумрудного цвета, волосы черные, собраны в тугой узел на затылке, лицо строгое, выражающее недовольство.
- Как вы меня узнали? - спросила женщина.
- Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно, - Дамблдор улыбнулся еще шире.
- Станешь тут неподвижной – целый день просидеть на кирпичной стене, - парировала МакГонагалл.
- Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.
Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.
- О, да, действительно, все празднуют, - недовольно произнесла она. - Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет - даже магглы заметили, что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. – Профессор резко кивнула в сторону темного окна, скрывающего гостиную Дурслей. – Я слышала. Стаи сов, падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только – звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.
- Не стоит их обвинять, - мягко ответил Дамблдор. - За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.
- Знаю, - в голосе МакГонагалл скользнуло раздражение. - Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как магглы.
Она искоса взглянула на Дамблдора, надеясь на ответ, но старик смолчал, и она продолжила:
- Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, магглы узнают о нашем существовании. Кстати, надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?
- Вполне очевидно, что это так, - ответил тот. - Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?
- Что?
- Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят магглы, мне они очень нравятся.
- Нет, благодарю вас. – МакГонагалл нахмурилась ¬– ей не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. – Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…
- Мой дорогой профессор, мне кажется, вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда – Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя – Волдеморт.
МакГонагалл вздрогнула, Дамблдор, поглощенный разделением двух слипшихся лимонных долек, не заметил этого. Или не хотел замечать.
- На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, - продолжил он. – Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волдеморт.
- Я знаю, что не понимали, - сказала МакГонагалл наполовину раздраженно, наполовину восхищенно. – Но вы не такой, как все. Все знают, вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто – хорошо-хорошо! – кого Волдеморт боялся.
- Вы мне льстите, - спокойно ответил Дамблдор. - Волдеморт обладал такими силами, которые мне неподвластны.
- Только потому, что вы слишком… слишком благородны, чтобы использовать эти силы.
- Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.
После этих слов Дамблдору достался еще один неодобрительный взгляд.
- По сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов – это просто ничто, - МакГонагалл вернула разговор в прежнее русло. – Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же смогло его остановить?
Наконец профессор МакГонагалл заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, что так хотелось обсудить, и ради чего она просидела целый день на холодной каменной стене. Об этом говорил и колючий взгляд, что просверлил Дамблдора, и осанка, выпрямившаяся в струну, и нетерпение, повисшее в воздухе. МакГонагалл хотелось, чтобы Дамблдор подтвердил слухи, или же опроверг их. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился.
- Говорят, - настойчиво продолжила МакГонагалл и повторила с нажимом: – говорят, что прошлой ночью Волдеморт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, Лили и Джеймс Поттеры… Они, они мертвы…
Дамблдор склонил голову, МакГонагалл судорожно втянула воздух.
- Лили и Джеймс… - прошептала она. – Не может быть. Я так не хотела в это верить. О, Альбус…
Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча.
- Я понимаю, - произнес он с горечью. – Я очень хорошо вас понимаю.
Неловкая, грустная пауза прервала беседу, когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос ее дрожал:
- И это еще не все. Говорят, он пытался убить сына Поттеров – Гарри. Но не смог. Он не смог убить маленького мальчика. Никто не знает, почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волдеморт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли, и именно поэтому он исчез.
Дамблдор кивнул.
- Это… это правда? - запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. - После всего, что он сделал! После того, как он убил стольких из нас! Он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно! Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить! Какие меры для этого предпринимались! Но каким чудом Гарри удалось выжить?
- Мы можем лишь предполагать, - ответил Дамблдор. - Возможно, мы так никогда и не узнаем правды.
Профессор МакГонагалл достала кружевной носовой платок, вытерла слезы под очками. Дамблдор шумно втянул воздух носом, неловким движением вынул золотые часы из кармана. Очень странные часы. На циферблате двенадцать стрелок, но нет цифр – вместо них маленькие планеты, безостановочно вращающиеся по кругу.
- Хагрид задерживается, - сказал Дамблдор, убирая часы в карман – очевидно, для него их показания не являлись тайной. – Я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь?
- Да, - подтвердила МакГонагалл. – Но вы ведь не скажете мне, почему вы оказались именно здесь?
- Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они – единственные родственники, которые у него остались.
- Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! - вскрикнула МакГонагалл, вскакивая и тыча пальцем в дом номер четыре. - Дамблдор, вы этого не сделаете! Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете других магглов, которые были бы так непохожи на нас. У них есть сын, я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету! И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!
- Для него это лучшее место, - ответил Дамблдор твердо. - Когда он повзрослеет, тетя и дядя смогут все ему рассказать. Я написал им письмо.
- Письмо? - переспросила МакГонагалл очень тихо и села обратно на забор. - Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, легендой! Я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю, как День Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя!
- Совершенно верно, - согласился Дамблдор. Глаза цвета утреннего неба взглянули на профессора очень серьезно, затемненные очки блеснули, хотя отражать им было нечего. - И этого будет достаточно, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько будет лучше для него, если он станет жить здесь, далеко от нашего мира, пока не вырастет и сможет справиться с этой нелегкой славой?
МакГонагалл открыла рот, желая сказать что-то резкое, но, передумав, шумно вздохнула, пытаясь перевести дыхание.
- Да. Да, конечно же, вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадет сюда?
Взгляд женщины скользнул по мантии Дамблдора, будто профессор прятал под ней Гарри.
- Его принесет Хагрид, - сказал Дамблдор.
- Вы думаете, это разумно – доверить Хагриду такое ответственное задание?
- Я бы доверил ему свою жизнь, - ответил Дамблдор настолько обыденно, словно говорил не о человеческой жизни, а о выборе мальчишки, который почистит его ботинки.
- Я не ставлю под сомнение его преданность вам, - выдавила МакГонагалл неохотно. – Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там?
Ночную тишину надорвали приглушенные раскаты грома. Дамблдор и МакГонагалл вгляделись в темную улицу, ища свет фар, а когда догадались поднять головы, сверху заревело, и с неба свалился огромный мопед!
Двухколесное чудо техники размерами поражало воображение, но ездок оказался еще больше. Почти вдвое выше обычного мужчины, по меньшей мере, в пять раз шире – настоящий великан! – внешний вид особенно дикий – спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывают лицо. Ладони размером с крышку мусорного бака, ступни, обутые в кожаные сапоги, величиной с детеныша дельфина. Гигантские кисти прижимают к груди сверток из одеял.
- Ну наконец-то, Хагрид, - в голосе Дамблдора явственно послышалось облегчение. - А где ты взял этот мопед?
- Да я его одолжил, профессор Дамблдор, - прогрохотал гигант, осторожно слезая с мопеда. - У молодого Сириуса Блэка. А насчет ребенка – я привез его, сэр.
- Все прошло спокойно?
- Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Магглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем.
Дамблдор и МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в куче тряпья, крепко спал маленький мальчик На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, странный порез, похожий на молнию, бледные губки слегка подергиваются, словно в стране грез ребенок умоляет кого-то о помощи.
- Значит, именно сюда… - прошептала МакГонагалл.
- Да, - подтвердил Дамблдор. - Этот шрам останется у него на всю жизнь.
- Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор?
- Даже если бы мог, не стал бы, покачал головой старик. – Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, точь-в-точь схема лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить с этим.
Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей.
- Могу я… - начал Хагрид неуверенно. – Могу я попрощаться с ним, сэр?
Дамблдор кивнул, великан нагнулся над мальчиком, заслоняя его от окружающего мира кудлатой головой, и поцеловал колючим, из-за обилия волос, поцелуем. А затем вдруг завыл раненной собакой.
- Тс-с-с! - прошипела МакГонагалл. - Ты разбудишь магглов!
- П-п-простите, - прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана носовой платок размером с наволочку, покрытый грязными пятнами, и спрятал в нем лицо. - Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у магглов…
- Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, - прошептала МакГонагалл, поглаживая Хагрида по плечу.
А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток – плечи Хагрида сотрясались; профессор МакГонагалл яростно моргала, будто все вокруг – кошмар, и ей надо проснуться; сияние, исходившее от глаз Дамблдора, померкло.
- Что ж, - произнес на Дамблдор прощанье. - Вот и все. Больше нам здесь делать нечего. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим.
- Ага, - согласился Хагрид сдавленным голосом. - Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор.
Рукавом куртки Хагрид смахнул катящиеся по волосатой щеке слезы, вскочил в седло мопеда, завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи.
- Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, - произнес Дамблдор и склонил голову. Вместо ответа МакГонагалл лишь высморкалась.
Дамблдор повернулся и пошел по улице вниз. На углу он остановился, вытащил из кармана серебряную зажигалку, щелкнул ею, и двенадцать фонарей снова загорелись, как ни в чем не бывало. В оранжевом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. Взгляд невольно устремился к свертку, что лежал на пороге дома номер четыре.
- Удачи тебе, Гарри, - прошептал профессор, повернулся и исчез, шурша мантией.
Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты; ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, казалось, если где-то и могут происходить загадочные вещи, уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался в одеялах, маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Мальчик продолжил спать, не зная, что он особенный и что стал знаменитостью. Не зная, что проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить пустые бутылки. Не зная, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его – да и несколько последующих лет тоже…
И еще Гарри не знал – пока он спал, по всей стране люди – тайно, либо открыто – собравшиеся отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:
- За Гарри Поттера – за мальчика, который выжил!
Комментариев нет:
Отправить комментарий