Сколько зарядов в семизарядном пистолете? Третий спот об интересности

Что ж, как и обещал, вот вам третий, несколько спорный спот об интересности. Почему спорный? Ну, он, скорее, тонкий, чем спорный, потому что в данном случае все так на грани между интересным и откровенно-абсурдным.

Если в первом споте я доказывал, что есть универсальные формулы интересности, во втором рассуждалось, в основном, о том, что бывает изначальный интерес, что можно и даже нужно писать в наше время умно, чтобы тебя воспринимали серьезно, и вообще автору соответствовать его произведениям, третий будет о частностях. О том, как можно вызвать интерес сюжетным ходом. Весьма распространенным ходом, но, думается мне, мало кто даже пользующийся вовсю, делает это осознанно. Потому что этот прием в гусином шажке от распиздяйства.


Вот тут вспомнив недавно о Балабанове, решил поглядеть его последний фильм – «Кочегар». Сам по себе фильм так себе, но зацепила меня одна сцена и навела на мысл! Я хочу порассуждать о художественной точности произведения, о том, а можно ли достать двуручник из-за спины, можно ли из пистолета строчить очередью. Ответ однозначный – низя. В художественном произведении должна быть правдоподобность уже хотя бы потому, что худлитра отражает нашу жизнь, так или иначе. Нет, нельзя. Это правило. Но есть и исключения.

Давайте, я вам расскажу, если не видели. Спойлер аларм!

Итак, у кочегара, героя войны в Афганистане, убивают дочь. Кочегар не простой, а контуженый. Вот. И его кочегарку используют русские бандюки, чтобы сжигать трупы. Бандюки – его бывшие сослуживцы. Вот они хлопнули человека, потом отвезли в кочегарку, кочегару сказали, что это был плохой человек, тот, якобы, поверил. Труп сожгли, все щасливы.
Дочь кочегара накануне получает от отца подарок – желтые туфли. Ее грохают, надевают на голову мешок и тащат в кочегарку. Ну, тупые бандюки, тупые, что уж. Или крутые. А у дочери кочегара была печка в квартире, которую она топила, ибо якутка, а еще, по ее же выражению, - дочь кочегара. Ее убивают, одна туфля спадает и остается в квартире. Потом труп везут и сжигают, но тут, по случаю, на глазах у кочегара спадает и вторая туфля. Он заподозрил недоброе, договаривается, чтобы его подменили, едет сначала на работу дочери, потом к ней домой, находит вторую туфлю и сжигает в печи вместе с фотографией дочери. Это, я так думаю, должно символизировать, что все-таки он ее похоронил, может, у них, якутов, даже трупы жечь положено, не знаю.

Если бы это было в книге, я бы ржал, небось, в три горла. Я не говорю о глупости сюжета, хрен с ним, но печка! Печку дочь кочегара топила дровами. Маленькими таким, почти щепками. А с момента ее гибели до того, как папаша приперся в квартиру, прошло как минимум несколько часов! Любые дрова прогорели бы, а заново печку он не растапливал. Ну и как так?

А все дело в том, мои дорогие любители фэнтези, что тут применен прием эдакого художественного преувеличения. Пиздеж, если по-русски. И можно ли так делать?

Ладно, прежде чем сделать выводы, вспомним уж тогда и из литературы примеры. Допустим, «Граф Монте-Кристо». Если нашелся тот, кто сюжета не знает – пусть будет проклят, но я все же напомню. Мужика подставили и посадили в тюрягу, лет через десять он сбежал, нашел сокровища и, вернувшись в Париж, обнаружил, что его жена вышла замуж за того, кто его подставил. И обидчикам граф начинает мстить.

Вот такой классический уже сюжет, однако любопытно то, что в процессе мести граф несколько раз встречается с женой, но она его сразу не узнает. Если честно, глупо ведь. Ну пусть прошло даже двадцать лет, как жена могла не узнать мужа, от которого у нее даже дети имелись? КАК? Пластических операций тогда, сами понимаете, не делали – это раз. Да, в книге указывается, что граф за годы в тюрьме серьезно побелел, ну так и что? Ладно бы, если ему рожу исполосовали, но все равно останется комплекция, походка, голос! Откровенная ведь неправдоподобная глупость, но сюжет, тем не менее, потрясающе сильный, «Граф Монте-Кристо» - пожалуй, лучшая вещь у Дюма, сильнейшая.

Хорошо, Дюма классик, ему можно, но давайте тогда еще пример.

Итак, нормальный пример из Дюма - верхний мой раскритиковали. "Три мушкетера". Если кто-нибудь читал внимательно и сверялся с датами, он сразу заметит от "Мушкетеров" до "Виконта" сдвиги аж на целых десять лет. Не год, не месяц. Напомню, осада Ла-Рошели из первой книги была в 1627-28 году, Фронда закончилась в 58, а смерть Мазарини случилась в 61, откуда начинается третья книга. Итак, между событиями "Мушкетеров" и "Двадцать лет спустя" прошло тридцать лет, а уже "Десять лет спустя" спустились уже в 61. Не думаю, что Дюма не умел считать. Просто он подвигал исторические события... согласно нужным возрастам. Ну вот надо ему было, чтобы Де Бражелон вырос до нужного возраста, а в это время Людовик вступил в полноправное правление - на! даты сдвинулись. Нельзя было допустить, чтобы Д'Артаньян состарился на тридцать лет - еще раз эпоху сдвинем. А цель - чтобы герои в нужном возрасте попали в нужное историческое событие. И вот вам - книга на все времена!

Хорошо, Дюма классик, ему можно, но давайте тогда еще пример. Замахнусь на уже современного классика – на Толкина. Давайте прокачаем «Властелин колец».

Ладно, сюжет пересказывать не стану, но вспомню концовку. Когда уже Саурона замочили, как Фродо спасся? Орлы его забрали. Тогда вопрос: почему орлы его не доставили до Горы Рока с самого начала? Зачем столько трудностей, зачем поход устраивать, если можно было просто на птичке прилететь, колечко швырнуть, и все. Кто-то может возразить, что у Чорного Властелина тоже были летающие слуги, опасно, дескать, было лететь. Угу-ага-щаз, а тупо ножками пойти не опасно? И пусть опасно, но почему эту попытку даже не сделали?

Последний пример уже из моего творчества. Тут недавно одни чейтатель прокомментировал:

«Извините, но насколько я помню физику, не может быть такого рикошета. Все против: и материал отражателя (медь), и материал пули (свинец), и угол отражения (180 градусов)».

Если кто не знает, я – слесарь по ремонту технологического оборудования, так что лучше прочих знаю, как ведет себя металл, и вообще, про металл много знаю. А еще я пишу фэнтези, а та книга была про колдунов. И в какой-то сценке (признаюсь, даже не помню, в какой) у меня кто-то в кого-то выстрелил, и, посредством колдовства, пуля от пряжки отскочила и, наверное, убила стрелявшего. Конечно, так не может быть, но это книга про колдовство и колдунов. Или чего читатель ожидал, что пуля просто убила бы героя и история закончилась? К продолжению той же книги мне жаловались, что мое братство инквизиторов не соответствует понятию «братства» читательницы? И что, мне теперь делать так, как в энциклопедии, или же придумать своему братству собственные законы для интересности? Или, как мне советуют, в книге про антихриста и конец света смягчить моменты, подточить углы?

Итак, о чем же я веду речь. Понимаете, если сама сцена что-то значит, если она показывает чего-то, если это не тупость и просто так, если не ляп – художественной точностью можно пренебречь. В случае с «Кочегаром» глупость про печку – чуть ли не ключевая сцена фильма. И вряд ли много людей, да и сам Балабанов, знают, как горит эта печка. По каким законам. Кто ей позволил... Не будь этой сцены, кочегар не пошел бы и не заколол злыдней лыжной палкой. Весь сюжет на том строился. И это по-настоящему хорошая, сильная сцена. Художественная ценность в ней – йес.

Если бы жена узнала графа сразу, не было бы великолепнейшей интриги, а сюжет развивался бы в двух возможных направлениях: она сдала бы прежнего мужа властям (что наиболее правдоподобно), и тот сел бы, либо сбежала бы от второго мужа к первому. Вот и все. И нет никаких перипетий, коими «Монте-Кристо» так славен.

Если бы Дюма согласовал даты, его мушкетеры и их дети не попали бы в "нужные" исторически эпизоды, интересность была бы потеряна, и оказались бы они в тех временах, когда ничего не происходило любопытного, а Д'Артаньян сотоварищи не могли бы поучаствовать во ВСЕХ значимых происшествиях.

Если бы Фродо полетел на орле, он за двадцать страниц долетел бы и уничтожил кольцо, и не мучился бы с раздвоением личности; или его сбили бы, и он, упав с ниибической поднебесной высоты, разбился бы. Конец.

Вот такой парадокс, но что сделаешь – парадокс. На том уровне, где сильная сцена или сильный сюжет побеждает правду. Этот прием соседствует с гротеском, гиперболизацией и машиной с роялем в кустах. Когда автор думает о том, как бы повысить именно интересность, когда он понимает, что мир художественного произведения всего лишь ПОХОЖ на настоящий, он может все довести до абсурда, а может и попросту соврать. Надо признать, ТАК соврать, как это сделал Дюма и Толкин гораздо труднее, чем описать, как в жизни все есть на самом деле. Потому что описывать можно вовсе не понимая, как есть – просто пиши, чего видишь. А вот если ты по-настоящему жизнь знаешь, ты можешь уже описать ее так, как другие ее ХОТЕЛИ БЫ УВИДЕТЬ.

Вот такой вот художественный приемчик повышения интересности. Засим откланиваюсь, кончились у меня мысли об интересности. Как появятся, дам знать…

ЗЫ: И все же все зависит от мастеровитости творца. Будет автор умный, он ошибется только там, где можно, а может, и где даже нужно. А если ляп, он и есть ляп. Пример ляпа есть в споте - зачеркнутое. И уж тут не надо списывать на авторское виденье (с). Только если повезет, допустите ошибку-жемчужину. Но иногда можно, чтобы семизарядный пистолет выстрелил восьмой раз. Можно. Иногда =)